Нас четверо: водитель-инструктор и трое офицеров: командир, наводчик и заряжающий. Вновь пешком идем через поле, километров 10 – 12.

Командир. Тут я подам команду: «Ориентир – 2, левее – 100, танк, уничтожить».

Наводчик. Я кричу: «Бронебойный».

Заряжающий. Я бросаю снаряд на досылатель.

Водитель. Я кричу: «Дорожка» и притормаживаю слегка.

Слева, справа, сзади тысячи людей группами идут каждый по своему маршруту. Все бубнят свои задачи. Тихо переговариваются, иногда заглядывают в записи. Пока это можно делать. Сзади нас пехота, впереди разведка, иногда пролетают «самолеты» – летчики из воздушной армии фронта тоже тут. Тоже топают пешком, тоже бубнят свои задачи.

На следующий день все начинается сначала, но на этот раз сколачивание взводов, уже переговариваются не только экипажи внутри «танков», но «танки» между собой. На следующий день все повторяется: сколачивание рот. После этого инспекторская проверка для всех. Только после этого начинаются тренировки на боевой технике. Один день ротные учения, каждая рота отдельно и без стрельбы, затем батальонные учения, потом полковые, дивизионные, армейские и, наконец, фронтовые. Все поля заботливо застланы металлическими сетями и арматурой, чтоб танки не перепахали все гусеницами. Только перед самыми учениями все эти решетки убрали, и за пару недель трава поднялась: местность низменная, почти Полесье.

После отработки всех задач в одном районе следует перемещение в новый район. Так из-под Чернигова на Украине мы постепенно перекочевали в Белоруссию и дошли до Бобруйска, затем вернулись и все повторили сначала, и вновь вернулись.

К этому времени не только наш фронт отрепетировал свои задачи, но и другие тоже. А вот после этого были проведены все учения как полагается, в быстром темпе и с участием нескольких фронтов. Это еще не учения «Днепр», это только подготовка к ним, генеральная репетиция. И только после этого нас вновь вернули в наши лагеря, где и произошла замена боевой техники. Десятки же тысяч солдат шли по нашим следам и уничтожали следы тренировок, убирали металл, зарывали воронки, собирали орудийные гильзы, искали неразорвавшиеся снаряды.

И вот только после этого…

Колонна мотострелкового батальона знакомыми перелесками выдвигалась к водному рубежу. Артиллерия и авиация тем временем «готовили почву» для броска первого из батальонов. Задача его проста: форсировать Днепр, захватить плацдарм на правом берегу, с тем чтобы дать возможность нашему танковому полку с артиллерией переправиться, а уж следом начнется переправа сразу трех армий с одновременной высадкой тактических вертолетных десантов в тылу противника, после переправы трех первых армий последует строительство железнодорожных мостов, переправа армии второго эшелона, выброска двух воздушно-десантных дивизий в глубоком тылу противника, переправа двух других фронтов, встречное сражение с «Западным», но пока мотострелковый батальон…

Почет батальону оказан небывалый, хотя он уже списан полностью и в дальнейших действиях участвовать не будет. Путь батальону расчищают две артиллерийские бригады и восемь артиллерийских полков, 612 орудий для одного батальона. Кроме того, прямо к береговому срезу выдвинут танковый полк и прямой наводкой поражает цели на том берегу. 600 орудий и 100 танков для поддержки 300 человек! Такое бывает только на показательных учениях в честь великого юбилея.

Бронетранспортеры, ломая прибрежные кусты, не сбавляя скорости, влетели в воду, подняв столбы мелких брызг, и быстро плывут к неприятельскому берегу, окутанному дымом разрывов. Пни и стволы деревьев, вывороченные разрывами, взлетают высоко в небо. Осколки снарядов сыплются непрерывным дождем, иногда долетая чуть ли не до середины реки.

По плану бронетранспортеры должны были доплыть до середины и в этот момент артиллерия должна была перенести огонь в глубину, давая возможность батальону преодолеть вторую половину пути и высадить десант на берег. Бронетранспортеры достигли середины, но артиллерия и не думала переносить огонь. Наоборот, темп огня возрастал. Или артиллерийские наблюдатели проморгали, или батальон минуты на две-три раньше в воду вошел, но так или иначе, а плыть дальше было нельзя, и бронетранспортеры закружили на месте, борясь с сильным течением Днепра и натыкаясь друг на друга.

Все это происходило прямо у правительственной трибуны. Генеральный секретарь с недоумением посмотрел на министра обороны, а тот крикнул в микрофон нечто такое, что передать на бумаге нет решительно никакой возможности, но отчего стрельба моментально смолкла. Десятка три орудий беспорядочно продолжали стрельбу, но основной хор умолк. Постепенно и оставшиеся неуверенно, конфузливо смолкли.

Бронетранспортеры тем временем продолжали свои пируэты на воде. Командир батальона, видно, не решался дать команду «Вперед», ибо хрен ее, артиллерию, знает, замолкла, а сейчас вдруг вновь заговорит. Да и по инструкции он мог пересекать середину реки, только удостоверившись, что артиллерия действительно перенесла огонь в глубину. Но артиллерии нужно две-три минуты на изменение прицелов, и в ожидании этого батальон барахтался в реке. На тренировках все это было так хорошо, а тут на тебе…

Наконец, артиллерия медленно, как бы неохотно, начала обстрел дальних рубежей, и батальон вновь двинулся к берегу, но выйти на берег ни одному бронетранспортеру не удалось. Дальше я расскажу о нем, о «БТР-6-П» и его капризном характере, но сейчас кроме характера мешало и другое. Артиллерийская подготовка во время тренировок проходила весьма успешно, но сейчас либо наводчики волновались, или еще что, но весь береговой срез, который должен оставаться нетронутым, был перепахан и изрыт воронками. И началась импровизация. Командир батальона приказал десантироваться в воду и вплавь добираться до берега. В некоторых местах было мелко, но не везде. Пехота посыпалась с бронетранспортеров с отчаянным хриплым «ура». Все смешалось. Вместо четкого развертывания получилась толпа. Играть роль дальше было невозможно, ибо все было спутано…

Спас ситуацию командир батальона подполковник (переодетый полковник Рубанов), который подал громко команду: «Действовать как в бою!!!» Военные корреспонденты на все лады расхваливали потом бравого командира. Особенно лозунг комбата понравился начальнику Главного политического управления генералу армии Епишеву. Но комбат не стремился ни к каким эффектам. Просто он своей командой приказал переодетым офицерам забыть всю показуху, забыть заученные роли, забыть весь этот балет и действовать так, как им подсказывает здравый смысл и опыт, полученный за годы курсантской жизни. Действовать как в бою! Молодые офицеры поняли своего командира, их цепи выровнялись, ротные и взводные оценили ситуацию, и через пару минут комбат прямо от самого уреза воды поднял батальон в атаку, бросив бронетранспортеры.

Дальше все пошло как по писаному, была, правда, еще одна заминка. Бронетранспортеры так и не смогли выйти из воды, и у нас, танкистов, было серьезное опасение, что какой-нибудь из них может стоять поперек «Потемкинской переправы» – секретного подводного желоба. Тогда головной танк упрется в бронетранспортер, все следующие за ним тоже встанут, и скандала не миновать.

Но доблестный комбат спас ситуацию и на этот раз. Он довольно далеко уже ушел с пехотой вперед, но затем, вспомнив о танках, подал по радио команду своим бронетранспортерам, не сумевшим вскарабкаться на перепаханный берег, уходить вниз по реке, освобождая путь танковой лавине. Все бронетранспортеры таким образом попадали в руки или под огонь противника, открывая путь всем наступающим войскам. Это решение спасло всю нашу показуху, но сгубило полковника. После учений маршал Гречко счел такое решение нецелесообразным и приказал выгнать старого полковника из армии.

Наши танки без приключений переправились через Днепр, перетянув под водой несколько тысяч орудий. Боеприпасы и расчеты были переброшены на правый берег саперными транспортерами ПТС. После этого весь балет вновь вошел в свое русло: «Западные», как и ожидалось, в панике бежали от нас, едва завидя пыль на горизонте, мишени падали, когда снаряды и не попадали в них, а главное, грохот стоял оглушительный.